Не прекращая вести огонь, броневики попятились обратно в кусты. И когда в их сторону полетели первые ответные выстрелы из шпалеров, железные коробки уже почти скрылись в зарослях.
Осатаневшие от такого наглого нападения бойцы некроманской армии устроили форменное огненное шоу на прощание. Они расстреляли весь кусок леса, куда исчезли враги. Попутно прорядили всю округу. И прекратили пальбу лишь тогда, когда закончились боеприпасы.
Вечером вампиры подбили итоги и призадумались:
– И как это понимать? Три с половиной сотни покойничков на пустом месте. Не считая пятерых некросов. Трое хотя бы что-то родить попытались, а двое так и стояли раззявив пасти... А мы ведь надеялись, что их силы хватит не только наемникам яйца крутить, но и монстров угандошивать... Это что же – ошиблись?
Наконец Младший осторожно предположил:
– Слушай, а ведь если бы ублюдков было больше. Не две этих сраных телеги, а пять или даже десять... Они бы нас в землю бы вколотили... Мне кажется, это была атака отчаяния. Те, кто выжил, решил напоследок подгадить... Как думаешь?
Старший долго разглядывал карту с многочисленными отметками, затем бросил карандаш на стол и зло ответил:
– Без понятия. Доля правды в твоих словах есть. Но проверить сможем только завтра. Если мы действительно гадов перетравили, то с утра пройдем до города, как по маслу. А если они как-то извернулись, то вся эта любительщина накроется огромной пиздой. Потому что штурмовать дебри и потом по кустам отлавливать разбежавшихся монстров можно еще сто лет и без внятного успеха. У нас просто людей на такое не хватит...
– А что же тогда делать?
Подтянув к себе раскрытую бутылку, вампир отхлебнул и подвел итог неудачному дню:
– Что-что, гнать баранов вперед. Разведка боем, по другому мы правду не узнаем. Если там всего два сарая на колесах, мы их толпой задавим. А если больше, то нам не придется оплачивать обратный проезд наемникам. Потому что их вместе с черепушками сожрут нахер... И понять это можно только завтра утром. Сунув башку в пасть тигру. И никак иначе...
Дохлебав остатки вина, Старший в ярости швырнул бутылку в стену, проводил взглядом разлетевшиеся осколки и погрозил кулаком в окно:
– Ну, суки длинноухие! Если окажется, что ваша дурь нихера не работает, я же с вас такую неустойку стрясу, что до конца своей никчемной жизни сраться от ужаса будете! Я вам устрою, любители загребать жар чужими руками! Вы у меня еще...
Сидевшая на краю крыши мордо-фея осклабилась, бесшумно развернула крылья и исчезла в темноте. Командованию осажденной крепости требовалась свежая и точная информация. А весть об утреннем наступлении точно относилась к разряду срочной и крайне важной. Надо успеть предупредить своих, чтобы как следует подготовились. Потому как чужих ублюдков по округе шарашится еще слишком много и вместо любимых развлечений в Сколково приходится мотаться по всей округе. Быстрее бы уже прибили пидорасов и вернулись к нормальной мирной жизни.
Пролетая над выставленным некромантами дозором, фея облегчила кишечник и наподдала. Ничего, завтра у нее будет день отдыха, сможет устроиться где-нибудь на высоком дереве с комфортом и посмотреть представление. А там неделя-другая и вся эта шваль закончится. И не таких Лес сжирал. Справится...
Глава 8
Варьете в полдень было пустым, тихим и больше походило на бледную тень собственного ночного пьяного угара. В тонких солнечных лучах, пробившихся через дыры занавесок, плясали многочисленные пылинки. Потертые сиденья грозились в ближайшее время исторгнуть из себя обивку и пружины. На сцене валялись груды вечерних платьев, которые приволокли из чистки и теперь ждали кладовщика, чтобы развешать на плечики и оставить вонять плохо просушенной материей до вечернего представления.
Это здание и люди в нем жили ради ночных дурных барышей. Когда изрядно поднабравшаяся публика переползет из ресторана поближе к сцене, где будут греметь каблуками дородные девицы, задирая вверх ноги. Старый хозяин заведения умудрился в своей жизни сделать две удачные покупки, которые до сих пор позволяли ему неплохо зарабатывать. И пусть кабаре потихоньку ветшало и грозило лет через пять тупо развалиться, но пока из него можно было давить денежные соки — из него и давили. Стальным прессом.
Первой удачей была покупка лицензии на развлекательную деятельность. Тридцать лет тому назад в районе не было ни одного ресторана или другой точки пьяного досуга. И поэтому кабаре сумело сначала снять сливки с желающих оттянуться, а потом использовало закрепившуюся славу и эксплуатировало сложившуюся толпу почитателей. Городские власти оценили объем налогов, полученных с точки, после чего взвинтили цены на новые лицензии за облака. И поэтому конкуренты кучковались ближе к дешевым окраинам Дарры, а здесь, в центре, ночами блистали огни одинокого “Титаника”, дарившего желающим тонны разврата.
Второй удаче была покупка в кабалу примы Лили. Молодая вертихвостка успела удачно повертеть задницей перед сильными мира сего, после чего влезла в какую-то дурную историю с кражей семейных драгоценностей и неудачной попыткой оженить на себе кого-то из родственников мэра. После чего дамочке закрыли доступ в высшее общество, а ради куска хлеба подвернулась только сцена “Трех Семерок”. Подмахнув не читая бумаги, красотка оказалась в полной зависимости от нового хозяина. Надо отдать ему должное, он поступил мудро. Дамочку не обижал, в кровать к себе или друзьям не тащил и аккуратно продвинул после обучения на ведущие роли в своем шоу. Пусть мадам больше не могла изображать из себя благородную бесприданницу на балах зажравшейся знати, но старые связи сыграли в плюс и теперь на ночные пьянки под вопли артисток слетался почти весь бомонд. Ужраться в Семерках и вернуться домой с триппером в придачу считалось вполне нормальным. Мамы и папы за такое великовозрастных балбесов разве что журили. Тем более, что папы зачастую с отпрысками отжигали на пару. Так смазливое личико с пикантной историей сделало из Лили еще и звезду местного пошиба.
Ну и где богатые буратины, там и бабки, которые текут рекой. И за ночь за обслуживание клиентов сгребали в несколько раз больше, чем за продажу билетов в вип ложи.
Единственная проблема, с которой столкнулось варьете, это дряхлость хозяина. Дедушка уже был старенький, смотреть на танцы его не тянуло. А молодой сынишка, которому сдали бразды правления, больше интересовался бегами и блядьми в дешевых притонах. Куда и спускал большую часть заработанного. А раз хозяевам стало насрать на руку их кормящую, то и заведение верным курсом направилось к будущему краху.
Именно сюда и двинул Школота. Потому что в рекламке вполне четко было прописано: с кем, когда и как можно встретиться. Ну и пожрать не помешает. Конечно, в ресторанах часто подают говно вместо нормальной жратвы, но это говно хотя бы можно жевать, в отличии от проплывающего субстрата в канализации. А ресторан в “Трех Семерках” работал с утра, помогая страждущим поправиться после загульной ночи или дать возможность артисточкам ближе к обеду похлебать бульончика и с тоской посмотреть на засохшие кексы, выставленные в витрине. Когда у тебя в кармане жалкие гроши, то волей-неволей будешь сидеть на жесткой диете.
В углу большого зала обедал господин Смиз. Бывший начальник контрразведки одного из приморских государств. В старые времена он неплохо успел пошуметь в разных городах и весях огромного континента, но потом решил не доводить дело до реальных неприятностей и организовал себе пышные похороны. Затем ушел на покой, всплыл под видом эдакого буржуа в Дарры и прикупил небольшую торговую компанию. Морские перевозки, собственная курьерская служба и попутно мелкооптовая контрабанда как в Империю, так и другие миры через максимально засекреченную сеть порталов. Денег на пенсию хватало с лихвой, поэтому Смиз больше развлекался, чем гнался за золотом. Ну и помогал при случае старым знакомым, торгуя информацией или оказывая изредка услуги. С тем же генералом Ши-Зу они прошли путь от холодной профессиональной вражды до приятельских отношений. Тем более, что оба отошли сейчас от дел и каждый занимался решением исключительно личных проблем. Господин Смиз больше боролся со скукой. А генерал пытался превратить своих вояк в новую аристократию в чужих краях, слиняв туда подальше от уже покойного императора и его наследников.